Сталкер

Искусство сталкинга - это совокупность приемов и установок, позволяющих находить наилучший выход из любой мыслимой ситуации.

***

Первым принципом искусства сталкинга является то, что воином выбирает место для битвы. Воин никогда не вступает в битву,не зная окружающей обстановки.

***

Отбрасывать все лишнее - второй принцип искусства сталкинга. Воин ничего не усложняет. Он нацелен на то, чтобы быть простым.

***

Всю имеющуюся в его распоряжении сосредоточенность онприменяет к решению вопроса о том, вступать или не вступать вбитву, так как каждая битва является для него сражением за свою жизнь - это третий принцип искусства сталкинга. Воин должен быть готовым и испытывать желание провести свою последнюю схватку здесь и сейчас. Однако он не делает это беспорядочно.

***

Воин расслабляется, отходит от самого себя, ничего небоится. Только тогда силы, которые ведут человеческие существа,откроют воину дорогу и помогут ему. Только тогда. Это и есть четвертый принцип искусства сталкинга.

***

Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с этим делать, воин на какое-то время отступает, позволяя своим мыслям бродить бесцельно. Воин занимается чем-то другим. Тут годится все что угодно. Это - пятый принцип искусства сталкинга.

***

Шестой принцип искусства сталкинга: воин сжимает время, даже мгновения идут в счет. В битве за собственную жизнь секунда - это вечность, которая может решить исход сражения.Воин нацелен на успех, поэтому он экономит время, не теряя ни мгновения.

***

Чтобы применять седьмой принцип искусства сталкинга,необходимо использовать все остальные принципы, - он сводит воедино предыдущие шесть: сталкер никогда не выдвигает себя на первое место. Он всегда выглядывает из-за сцены.

***

Применение этих принципов приводит к трем результатам.Первый - сталкер обучается никогда не принимать самого себя всерьез, уметь смеяться над собой. Если он не боится выглядеть дураком, он может одурачить кого угодно. Второй - сталкер приобретает бесконечное терпение. Он никогда не спешит и никогда не волнуется. Третий - сталкер бесконечно расширяет свои способности к импровизациям.

***

Сталкеры обращены лицом ко времени наступающему. Обычные люди смотрят на время, уходящее от нас. Только воины могут менять направление и поворачиваться лицом к надвигающемуся на нас времени.


Дон Хуан объяснил мне, что безжалостность, хитрость, терпение и
ласковость были сутью "выслеживания". Они были основаниями, которым, со
всеми их ответвлениями, надо обучаться аккуратно и тщательно.

дон Хуан произнес, что поскольку я нахожусь в состоянии повышенного сознания, я могу легко понять то, что он собирается рассказать мне об искусстве "выслеживания" и мастерстве "намерения". Он назвал их верховным торжеством старых и новых магов, первейшей вещью, с которой маги сталкивались тысячелетия назад, с которой они сталкиваются и сегодня. Он заявил, что "выслеживание" было началом, и прежде чем стать на путь воина, воины должны были научиться "выслеживать", далее они обучаются "намерению", и только потом могут передвигать свою точку сборки по своей воле.

У магов есть правило большого пальца: они говорят, что, чем глубже
перемещение точки сборки, тем величественнее чувство полученного знания и
того, что нет слов, объясняющих его. Иногда точка сборки обычных людей
может двигаться без знания причины и даже без осознания этого с их
стороны, если не считать того, что они лишаются дара речи, смущаются и
становятся уклончивыми.

- Самым первым принципом "выслеживания" является то, что воин
"выслеживает" самого себя, - сказал он. - воин "выслеживает" себя
безжалостно, хитро, терпеливо и ласково.
Я хотел засмеяться, но он не дал мне времени. Очень кратко он
определил "выслеживание" как искусство использования поведения по-новому
для определенных целей. Он сказал, что обычным человеческим поведением в
мире повседневной жизни была рутина. Любое поведение, нарушающее
повседневный порядок, оказывает на наше полное существо совершенно
необычный эффект. Именно этот необычный эффект маги и ищут, поскольку он кумулятивный.
Он пояснил, что маги, видящие древних времен, первыми заметили,
благодаря своему "видению", что необычное поведение заставляет точку
сборки дрожать. Вскоре они обнаружили, что если необычное поведение
практикуется систематично и целенаправленно, оно в конечном счете вызывает
движение точки сборки.
- Настоящим вызовом для этих магов-видящих, - продолжал дон Хуан, -
было нахождение системы поведения, которая не была бы ни мелочной, ни
причудливой, но сочетала бы в себе нравственность и чувство красоты,
которые отличают магов-видящих от заурядных колдунов и ведьм.
Он перестал говорить и все посмотрели на меня, отыскивая следы
усталости в моих глазах и на моем лице.
- Любой, кому удается передвинуть свою точку сборки в новую позицию,
уже маг, - продолжил дон Хуан. - и из этой новой позиции он может делать
любые добрые и плохие дела по отношению к своим собратьям. Следовательно,
бытие мага подобно бытию сапожника или пекаря. Маги-видящие ищут того, как выйти за рамки этой позиции. А чтобы сделать это, им нужна нравственность и красота.
Он сказал, что для магов "выслеживание" служит фундаментом, на
котором строится все, что они делают.
- Некоторые маги возражают против термина "выслеживание", - продолжал
он, - но название пришло от того, что оно влечет за собой тайное
поведение.
- Его также называют искусством красться, но этот термин в равной
степени неудачен. Мы сами, из-за нашего невоинственного темперамента,
называем его искусством контролируемой глупости. Ты можешь называть его
как хочешь. Но мы продолжаем использовать термин "выслеживание", потому
что легче сказать "сталкер", как говорил мой бенефактор, чем неуклюжее
"творец контролируемой глупости".

- Отвечаю на твой вопрос, - сказал он. - В повышенном сознании нет
ценности выживания, иначе в нем оказалась бы вся человеческая раса. Люди
бегут от него, поскольку войти в него очень трудно. И все же всегда
существует маловероятная возможность того, что обычный человек может войти в такое состояние. Когда это происходит, он обычно преуспевает в смущении, порою даже непоправимо.
Все трое разразились хохотом.
- Маги говорят, что повышенное сознание является главным входом в
"намерение", - сказал дон Хуан. - и они именно так его и используют.
Подумай над этим.

Размышление и точное выражение того, что ты хочешь сказать, требует
несметного количества энергии, - сказал дон Хуан, вдребезги разбив мое
чувство

Вот тогда я понял не только то, почему повышенное
сознание является входом в "намерение", я понял, что было самим
"намерением". И прежде всего я понял, что это знание не может быть
выражено словами. Это знание было здесь для каждого. Его можно было
почувствовать, можно было использовать, но невозможно было объяснить. В
него входили, изменяя уровни сознания, следовательно, повышенное сознание
было дверью или входом. Но даже этот вход невозможен для объяснения. Им
можно было только пользоваться.
Здесь был и другой фрагмент знания, который пришел ко мне в этот день
без какой-либо подготовки: что естественное знание "намерения" доступно
каждому, но господство над ним принадлежит тем, кто попробовал его.

Одно время я даже верил, что намерение было богом.
Я рассказал об этом дон Хуану, Висенте и Сильвио Мануэлю. Они
рассмеялись. Висенте тем же профессорским тоном сказал, что оно не может
быть богом, поскольку "намерение"- это сила, которая не может быть описана или более менее изображена.

- Я попробую помочь тебе прояснить то, что ты знаешь, - сказал он. -
"выслеживание" - это процедура, очень простая сама по себе.
"Выслеживанием" называется особое поведение, которое следует определенным
принципам. Это скрытое, тайное, обманчивое поведение задумано для создания
встряски. И когда ты "выслеживаешь" себя, ты даешь себе встряску,
используя свое собственное поведение безжалостным и хитрым образом.
Он объявил, что когда сознание мага застревает под тяжестью его
перцептуально-вводимой информации - именно это и происходило со мной -
самым лучшим и, возможно, единственным средством является использование
идеи смерти, которая создает эту встряску "выслеживания".

- Маги, будучи "сталкерами", понимают человеческое поведение
бесподобно. - сказал он. - они, например, понимают, что люди - творение
описи вещей. Знание всех обстоятельств дела частной описи вещей делает
человека знатоком или мастером в своей области.

Сначала нагваль Элиас объяснил дон Хуану, что звучание и смысл слов
крайне важен для "сталкеров". Слова используются ими, как ключи, чтобы
открывать все, что было закрыто. Следовательно, сталкеры определяют свою
цель прежде, чем пытаются достичь ее. Но сначала они не могут обнаружить
свою истинную цель, поэтому они тщательно описывают вещи, скрывая этим
свой основной удар.
Нагваль Элиас назвал это действие пробуждением "намерения". Он
объяснил дон Хуану, что нагваль Хулиан пробудил "намерение", настойчиво
заявив жителями дома, что он хочет пред" явить дон Хуану одним махом и то,
чем является дух, и то, как его определять. Это полнейшая ерунда,
поскольку нагваль Хулиан знал, что духа определить невозможно. То, что он
действительно задумал сделать, было, конечно же, перемещением дон Хуана в
позицию безмолвного знания.
Сделав заявление, которое скрывало его истинную цель, нагваль Хулиан
собрал максимально возможное число людей, превратив их в своих
сознательных и бессознательных соучастников. Каждый из них знал о его
объявленной цели, но никто не знал, что действительно было у него на уме.
Нагваль Элиас верил, что его объяснение вытряхнет дон Хуана из его
невыносимого состояния тотального бунтарства и равнодушия, которое было
совершенно ошибочным. Поэтому нагваль терпеливо продолжал объяснять ему, что пока он боролся с течением реки, ему удалось достичь третьей точки.
Старый нагваль объяснил, что позиция безмолвного знания была названа
третьей точкой, потому что, прежде чем достичь ее, надо было пройти вторую
точку - место отсутствия жалости.
Он сказал, что точка сборки дон Хуана приобрела достаточную
подвижность для того, чтобы он стал двойным. Это позволило ему быть и в
месте рассудка, и в месте безмолвного знания, либо по очереди, либо
одновременно.

Переживание мага так необычно, - продолжал дон Хуан. - что маги
считают его интеллектуальным упражнением и используют его для
"выслеживания" самих себя. Тем не менее, их козырной картой, как
"сталкеров", является то, что они продолжают остро осознавать, что мы
воспринимающая сторона, и что восприятие обладает большими возможностями, чем может представить себе ум.
Как общее замечание, я высказал свое понимание необычных возможностей
человеческого сознания.
- Чтобы защитить себя от этой безмерности, - сказал дон Хуан. - маги
научились придерживаться идеальной смеси безжалостности, хитрости,
терпения и ласки. Эти четыре основания немыслимо перепутаны друг с другом.
Маги культивируют их, намеренно вызывая эти основания. Они, конечно же,
являются позициями точки сборки.
Он продолжал говорить, что каждое действие, выполняемое магом, было
определением владения этими четырьмя принципами. Поэтому, собственно
говоря, любое действие мага продумано и в мыслях, и в реализации, и
представляет собой своеобразную смесь четырех оснований "выслеживания".
- Маги используют четыре настроения "выслеживания" как путеводители,
- продолжал он. - это четыре различных состояния ума, четыре различных
марки интенсивности, которые маги могут использовать, заставляя свои точки
сборки передвигаться в особые позиции.
Он вдруг показался мне раздосадованным. Я спросил, не беспокоят ли
его мои настойчивые просьбы и расспросы.
- Я просто удивляюсь, как наша рациональность бросает нас под молот
на наковальню, - сказал он. - это наша тенденция размышлять, спрашивать,
разоблачать. Но ей нет места внутри дисциплины магии. Магия - это акт
достижения места безмолвного знания, а безмолвное знание невозможно
осмыслить. Его можно только переживать.
Он улыбнулся, его глаза блестели, как пятна света. Он сказал, что
маги, пытаясь защитить себя от подавляющего эффекта безмолвного знания,
развили искусство "выслеживания". Выслеживание передвигает точку сборки
ежеминутно и неуклонно, тем самым давая магам время и возможность
поддержать себя.
- В искусстве "выслеживания" есть техника, которую маги используют
наиболее часто - это контролируемая глупость. Маги утверждают, что
контролируемая глупость является единственным способом, посредством
которого они имеют дело сами с собой - в их состоянии расширяющегося
сознания и восприятия - а также и каждым в мире повседневных дел.
Дон Хуан объяснял контролируемую глупость как искусство
контролируемого обмана, или искусство притворства быть полностью
погруженным в действие, которое в данный момент под рукой - притворства до
такой степени, когда никто не сможет отличить его от реального поведения.
Контролируемая глупость - это не открытый обман, говорил мне дон Хуан, но
утонченный, артистичный способ быть отделенным от всего, в то же время
оставаясь неотъемлемой частью всего.
- Контролируемая глупость - это искусство, - продолжал дон Хуан. -
Очень надоедливое искусство и трудное для обучения. Большинство магов
просто воротит от него, не потому, что ему присуще какое-то зло, а потому,
что при использовании его требуется много энергии.
Дон Хуан признался, что он сознательно практикует его, хотя это и не
особенно нравится ему, возможно, из-за того, что его бенефактор был так
искусен в этом. Или, может быть, из-за того, что его индивидуальность -
которая, как он говорил, была неискренней и мелочной - просто не обладала
проворством, необходимым для того, чтобы практиковать контролируемую
глупость.
Я взглянул на него с удивлением. Он замолчал и уставился на меня
озорными глазами.
- Когда мы приходим к магии, наши личности уже сформированы, - сказал
он и пожал плечами, выражая смирение, - поэтому все, что нам остается
делать, это практиковать контролируемую глупость и смеяться над собой.
Наплыв сочувствия заставил меня сказать, что он, по моему мнению, ни
в коей мере не мелочный.
- Но такова моя основная индивидуальность, - настаивал он.
Я с этим не согласился.
- "Сталкеры", практикуя контролируемую глупость, верят, что в
вопросах личности вся человеческая раса делится на три категории, - сказал
он и улыбнулся так, как делал это всегда, когда выдавал себя за меня.
- Это абсурд, - возразил я. - человеческое поведение слишком
запутано, чтобы его можно было характеризовать так просто.
- "Сталкеры" говорят, что мы не так сложны, как нам кажется, - сказал
он. - и что мы все принадлежим к одной из трех категорий.
Я нервно рассмеялся. Обычно я принимал такие заявления как шутку, но
в этот раз, благодаря тому, что мой ум был совершенно чист, я
почувствовал, что он говорит совершенно серьезно.
- Ты не шутишь? - спросил я вежливо, как только мог.
- Я совершенно серьезен, - ответил он и начал смеяться.
Его смех немного расслабил меня. И он продолжил объяснение системы
классификации, созданной "сталкерами". Он сказал, что люди первой
категории являются идеальными секретарями, помощниками и компаньонами. Они обладают очень подвижной индивидуальностью, но их подвижность не является вдохновляющей. Тем не менее они полезны, заботливы, полностью приручаемы, изобретательны до определенных границ, забавны, воспитаны, милы и деликатны. Другими словами, это люди, приятнее которых не найти, но у них есть огромный недостаток - они не могут действовать самостоятельно. Они всегда нуждаются в тех, кто бы направлял их. Получив направление, каким бы напряженным и противоречивым оно ни было, они потрясающи в его реализации. Но предоставленные самим себе, они погибают.
Людей второй категории милыми вообще не назовешь. Это мелочные,
мстительные, завистливые, недоверчивые и эгоистичные люди. Они говорят
только о себе и обычно требуют, что-бы люди подчинялись их стандартам. Они
всегда перехватывают инициативу, даже если с ней им неуютно. Им не по себе
в любой ситуации, и они никогда не расслабляются. Такие люди ненадежны и
всегда всем недовольны, при большей незащищенности они становятся еще
более отвратительными, чем есть на самом деле. Их смертельным недостатком
является то, что они должны убивать, чтобы быть лидерами.
К третьей категории относятся люди, которые ни милы, ни
отвратительны. Они никому не служат и никому не навязывают себя. Скорее
всего они равнодушны. У них есть возвышенное понятие о самих себе,
составленное из грез и желаемых мечтаний. В чем они экстраординарны, так
это в ожидании, что вот-вот что-то произойдет. Они ожидают, что будут
открывателями и победителями. Они обладают чудесной способностью создавать иллюзию того, что их ждут великие дела, которые они всегда обещают себе выполнить, но не делают этого никогда, поскольку для этого у них нет, фактически, никаких ресурсов.
Дон Хуан сказал, что он сам определенно принадлежит ко второй
категории. Потом он попросил меня классифицировать самого себя, и я начал
трещать без умолку. Дон Хуан, согнувшись от хохота, свалился на землю.
Он предложил мне еще раз классифицировать себя, и я неохотно
предположил, что представляю собой комбинацию всех трех категорий.
- Мне не нужна эта комбинация чепухи, - сказал он, по-прежнему
извиваясь от хохота. - мы просто люди, и каждый из нас представляет только
один из трех типов. И как я убежден, ты принадлежишь ко второй категории.
"Сталкеры" называют таких людей пердунами.
Я начал протестовать, что его схема классификации унизительна. Но
остановился на середине фразы. Вместо этого я понял, что это правда, что
существует только три типа личностей и каждый из нас пойман в одну из трех
категорий, в жизни нет места надежде на изменение и освобождение.
Он согласился, что это как раз тот самый случай. Но все же остается
один путь к освобождению. Маги давно научились тому, что только наше
личное самоотражение бросает нас в одну из категорий.
- Наша беда в том, что мы принимаем себя слишком серьезно. - сказал
он. - в какую бы категорию не попадал наш образ самих себя, вопрос
заключается только в нашей собственной важности. Если у нас нет
собственной важности, значит, нет и вопроса, к какой категории мы
относимся.
- Я всегда был пердуном, - продолжал он, и его тело затряслось от
смеха. - так же, как и ты. Но теперь я тот пердун, который не принимает
себя серьезно, в то время как ты по-прежнему делаешь это.

Я подошел прямо к нагвалю и попросил его
объяснить мне существование этих четырех человек.
Нагваль Хулиан объяснил дон Хуану, что эти четыре человека были
образцами "выслеживания". Их имена были придуманы их учителем, нагвалем
Элиасом, который в качестве упражнения по контролируемой глупости взял
испанскую нумерацию уно, дос, трес, куатро, и добавив к ней имя Тулио,
получил имена Тулиуно, Тулиодо, Тулитро и Туликуатро.
Нагваль Хулиан познакомил каждого по очереди с дон хуаном. Четыре
человека встали в ряд. Дон Хуан подходил к каждому из них и кивал головой,
и каждый из них тоже отвечал кивком. Нагваль сказал, что эти четыре
человека были "сталкерами" такого высочайшего таланта - в котором дон Хуан
мог теперь убедиться - что похвала здесь бессмысленна. Тулиос были
триумфом нагваля Элиаса, они были сутью ненавязчивости. Они были такими
первоклассными "сталкерами", что по существу существовал только один из
них. Хотя люди видели и имели дело с ними ежедневно, никто, кроме членов
группы не знал, что существует четыре Тулио.
Дон Хуан с исключительной ясностью понял все, что нагваль Хулиан
рассказал ему об этих людях. Благодаря необычной для него ясности, он
знал, что достиг места отсутствия жалости. И тогда он самостоятельно
понял, что место отсутствия жалости достигнуто. И тогда он самостоятельно
понял, что место отсутствия жалости было позицией точки сборки, позицией,
которая делала самосожаление недействительным. И еще дон Хуан знал, что
его понимание и мудрость были крайне кратковременными. Его точка сборки
неизбежно должна была вернуться в свою точку отправления.
Когда нагваль спросил дон Хуана, есть ли у него еще вопросы, он
понял, что лучше обратить внимание на объяснения нагваля, чем
спекулировать на своих догадках.
Дон Хуан хотел узнать, как Тулиос создавали впечатление, что
существует только один человек. Ему это было очень интересно, потому что,
наблюдая за ними, когда они стояли вместе, он понял, что эти люди вовсе не
одинаковы. Они носили одну и ту же одежду. У них была одинаковая
комплекция, возраст и рост. На этом, пожалуй, сходство и кончалось. И все
же, даже когда он смотрел на них, дон Хуан мог бы присягнуть, что здесь
есть только один Тулио.
Нагваль Хулиан объяснил, что человеческий глаз приучен фокусироваться
только на наиболее выдающихся чертах кого--ибо и что эти рельефные черты
узнаются прежде всего. Таким образом, искусство "сталкеров" создает
впечатление, представленное чертами, которые были выбраны ими, чертами,
которые будут обязательно замечены глазом наблюдателя. Благодаря ловко
подкрепляемым определенным впечатлениям, "сталкеры" способны создавать у
наблюдателя неоспоримое убеждение в том, что было воспринято глазами.
Нагваль Хулиан сказал, что когда дон Хуан впервые появился переодетым
в женскую одежду, женщины его партии были восхищены и откровенно
радовались. Но мужчина, который был тогда с ними, а им был Тулитре, тут же
снабдил дон Хуана первым впечатлением о Тулио. Он отвернул от него свое
лицо, презрительно пожал плечами, словно все это было скучным для него, и
ушел прочь - борясь внутри с приступами смеха - в то время как женщины
помогли укрепить это первое впечатление, неодобрив поведение, и даже почти
сердясь на этого необщительного человека.
С этого момента каждый Тулио, встречаясь с дон Хуаном, укреплял это
впечатление, все больше совершенствуя его, пока глаз дон Хуана уже не мог
схватывать ничего большего, кроме того, что предлагалось ему.
Затем заговорил Тулиуно и сказал, что после трех месяцев внимательных
и последовательных действий, дон Хуан видел только то, что он был приучен
ожидать. После трех месяцев его слепота стала такой сильной, что Тулиос
уже не требовалось быть внимательными. Они опять вернулись к обычной
деятельности в этом доме. Они даже перестали одевать одинаковую одежду, но
дон Хуан так и не заметил разницы.
Когда в доме появились другие ученики, Тулиос проделали все это
заново. На этот раз вызов оказался трудным, так как учеников было много, к
тому же все были очень резвы.
Дон Хуан спросил Тулиуно о внешности Тулио. Тулиуно ответил, что
нагваль Элиас утверждал, будто внешность является сущностью контролируемой глупости, и "сталкеры" создают внешность своим "намеренным" вызовом, а не с помощью бутафории. Реквизит создает искусственную внешность, которая выглядит фальшиво. В этом отношении "намеренно" вызванная внешность является упражнением исключительно для "сталкеров".
Тулитре рассказал следующее. Он сказал, что внешность выпрашивается у
духа. Внешности выпрашиваются, настойчиво призываются, их никогда
рационально не придумаешь. Внешность Тулио была вызвана из абстрактного. И чтобы сделать это, нагваль Элиас вызвал их всех четырех в очень маленькую,
отдаленную комнатку, и там с ними заговорил дух. Дух сказал им, что
сначала они должны "намеренно" вызвать свою однородность. И за четыре
недели полной изоляции однородность пришла к ним.
Нагваль Элиас говорил, что "намерение" сплавило их вместе, и что они
приобрели уверенность, что их индивидуальности никогда не будут раскрыты.
Теперь они должны были выпросить внешность, которую будет воспринимать наблюдатель. И они с головой окунулись в "намеренный" вызов внешности Тулио, которую видел дон Хуан. Не потребовалось много усилий, чтобы сделать ее совершенной. Они под действием их учителя фокусировались на мельчайших деталях, добиваясь их совершенства.
Четверо Тулиос продемонстрировали дон Хуану наиболее рельефные черты
Тулио. Ими являлись: очень убеждающие жесты пренебрежения и надменности, резкие повороты лица в правую сторону, как бы в порыве гнева, повороты нижней части тела, когда левое плечо как бы прикрывало часть лица; сердитые взмахи рук выше уровня глаз, которые как бы убирали волосы со лба, и походка проворного, но неторопливого человека, который слишком
осторожничает, решая, каким путем идти.
Дон Хуан сказал, что эти детали поведения и слепота других людей
делали Тулио незабываемым характером. Фактически, он был настолько
незабываем, что для того, чтобы спроецировать Тулио на дон Хуана или
других учеников, как на экран, любому из четырех мужчин надо было сделать
только намек на черту характера, и дон Хуан, как и другие ученики,
автоматически доделывали остальное.
Дон Хуан сказал, что благодаря невероятной последовательности подачи
информации, Тулио был для него и для других учеников сущностью
отрицательного, отвратительного человека. Но в то же время, если бы они
покопались в себе поглубже, они бы узнали, что Тулио был подобен
навязчивой идее. Он был подвижен, таинственен и создавал, сознательно или
бессознательно, впечатление человека, находящегося в тени.
Дон Хуан спросил Тулио, как они вызывали "намерение". Тулио объяснил,
что "сталкеры" вызывают "намерение" громко вслух. Обычно "намерение"
вызывается в небольшой, темной, изолированной комнате. На черный стол
ставится свеча, чье пламя должно быть в нескольких дюймах перед глазами,
затем медленно произносится слово "намерение", которое повторяется ясно и
четко, без спешки, сколько чувствуешь нужно для этого раз. Высота голоса
поднимается или спадает без всяких мыслей об этом.
Тулио подчеркивал, что незаменимой частью действия вызова "намерения"
была полнейшая концентрация на том, что "намеренно" вызывалось. В их
случае концентрация была на их однородности и на внешности Тулио. Позже,
когда "намерение" сплавило их, им потребовалась пара лет для создания
уверенности, что их однородность и внешность Тулио стали реальностью для
наблюдателя.
Я спросил дон Хуана, что он думает о способе их вызова "намерения".
Он сказал, что его бенефактор, как и нагваль Элиас, были более ритуальны,
чем он сам, поэтому они предпочитали такие вещи, как свечи, темные клозеты
и черные столы.

Internet Stars